– У какой еще реки? – возмутилась я, – И какие у вас вообще могут быть планы на свободного человека? То есть на наследницу Дома Йагинь? Вот идите к себе в герцогство, и стройте планы на крепостных селянок!
– Сударыня, – осторожно поправил меня чародей, – Вообще-то по всем сопредельным княжествам крепостное право отменено еще накануне Смутной войны.
Но меня уже несло!
– А откуда мне знать, что у вас в герцогстве отменено и что нет? Мне вообще никакого дела нет ни до вас, ни до ваших планов, уважаемый! За то, что начальству отписались, что нет здесь искомых объектов, или особей – не помню, как вы меня и моих сестер назвать изволили, благодарю покорно! И что с умруном разделались, тоже мерси вам в шляпу, но как только кость ваша срастется – катитесь-ка вы отсюда колбаской на все четыре стороны, потому как я в ваших планах никакого участия принимать не буду!
– А вот это уже не вам решать, сударыня, – улыбнулся мне этот нахал этой самой своей улыбкой, – Я намерен со старшей Йагиней по этому поводу говорить, с бабушкой вашей, Стефанидой!
– Да хоть с прапрапрабабушкой, – огрызнулась я.
– А с ней мы уже беседовали, – поставил меня в тупик этот наглец, и, не дожидаясь встречного вопроса, пояснил, – Встречались за Межой.
Нет, это уже ни в какие ворота! Врет он все! И с прапрапрабабкой они за Межой беседовали! Как же И у реки он меня какой-то видел! Я же точно знаю – тогда, в доме главы мы первый раз встретились. О чем не преминула сообщить брюнетистому нахалу. А он опять самодовольно так улыбнулся и пояснил: действительно, со мной таким вы тогда встретились впервые.
Что значит таким? Я не поняла… А потом присмотрелась получше к хорошо замаскированной ауре, которую он сейчас открыл – и все на свои места встало. Значит, не врал. И про то, что верлиоке нарочно поддавался – не врал, с его природной силой он мог бы сразу того одолеть. И его необъяснимая привлекательность тоже объяснилась. Животный магнетизм, я бы сказала. Оборотни – они такие. Почище песиглавцев будут, пожалуй. Ну, и хвала светлым богам!
Я уж грешным делом подумала, что начинаю непростительно симпатизировать своему врагу – а раз он княжеский чародей на задании, пусть и божится, что все усилия приложил к тому, чтобы меня и моих сестер по волшбе оградить от предсказанной судьбы – все равно враг. Вот когда оставит меня в покое и покинет наши места – тогда, может, и поверю, что не враг. А пока нетушки… Стоп.
Присмотрелась повнимательнее – вторая ипостась у моего знакомца – элсмирский волк. Эка, должно быть, громадина!
Тааак. Значит, тот самый волк, у реки…
Вдох, Сеня. Еще вдох. И еще. И, пусть совсем уже не осталось в легких места, еще. По древней йагиньской методике. Теперь медленный выдох. Клянусь, от неминуемой смерти этого во все свои белые зубы улыбающегося нахала спасло только то, что он недвижимый валялся, совершенно беспомощный!
– Щучий сын!!!
Как бы мое сквернословие не услышали бабули, а заодно и все лявры Дальних Выселок! Хотя плевать! Вот откуда в наших краях объявился элсмирский волк, прямиком из герцогства Дарнийского, с проездом через Стольград!
*
От лютой смерти голубоглазого нахала его беспомощное положение спасло, а вот от звонкой, увесистой пощечины – нет. Показалось даже, что я руку об этого мерзавца отбила.
Чародей прикрылся обеими руками, не делая попыток, впрочем, уклониться от других затрещин. Двигать ногами ему было нельзя, так что он просто полулежал и выставлял перед собой руки.
– За что, сударыня Хессения? Что же люди о вашем воспитании скажут?
– О моем воспитании, извращенец! Да вам за подглядывание я сейчас пожизненный стазис на то самое место наложу!
– Сударыня! Помилуйте! А еще девушка из приличного Дома! Дарующая жизнь! – нахал пытался воззвать к моей совести и чувству долга. Наконец он взмолился, – Ну мы же с вами почти квиты!
Я недоуменно уставилась на голубоглазую заразу, и даже драться перестала. О чем это он?
– Ну как о чем? Вы же без штанов меня оставили, еще и ощупали всего, – нахально заявил чародей, – Ежели угодно, можно и исподнее удалить, но только чтоб по-честному – я тогда вас тоже трогаю!
Очередная пощечина перевернула мерзавца на другой бок, а я взвизгнула от резкой боли в руке. Еще не хватало из-за этого наглеца руки повредить!
– Все-все, сударыня, сдаюсь! – негодяй поднял вверх руки, – Вы меня, между прочим, неправильно поняли! Я не о сейчас говорил, а делился планами на будущее, – перехватив мой взгляд, мерзавец поспешил продолжить, – Все, молчу, молчу.
А я все никак не могу прийти в себя от услышанного! Вот почему под его взглядом тогда так неловко было! В наших местах оборотни редко шалят, вот и пространство я прощупала тогда только на предмет людского присутствия.
Стоп! А если он оборотень – у них же регенерация бешенная! Достаточно прибегнуть к частичной трансформации и вернуть все на круги своя. Зачем ему сдалось мое лечение?
– Как же зачем, сударыня Хессения? А как еще мне было заполучить такую щедрую порцию ухаживаний от прекраснейшей из женщин?
Вот наглец Причем не этот его подкат обидел, а эпитет в мой адрес. Вот за что он со мной так?! «Прекраснейшая из женщин» ощутимо пнула этого притворяющегося оборотня, от чего он коротко взвыл.
– Может, прекратите, сударыня? Потом самой же лечить придется!
– Обойдетесь, сударь, – в тон ему ответила я, – Сами вы куда лучше справитесь!
– Если бы так просто было справиться с тягостным одиночеством, сударыня… – нарочно подзуживая меня, мечтательно заявил чародей.
Что он себе возомнил? Если наследный герцог, да еще оборотень к тому же, что же, девушки все должны ему на шею вешаться? Увы, но я иллюзий ни по поводу своих внешних данных не питаю, ни по поводу своего положения в обществе по сравнению с его.
Дом Йагинь, конечно, почитаем, как и любой волшебный род, но от всех навязываемых правительством титулов Йагини всегда отказывались. Мороки меньше, ибо обязывает. Мы просто видим. Видим Жизнь, как она есть. Для нас – что вот этот вот герцог, что дуб. Хотя от дуба, в жар, понятно, не бросает.
– Может, хватит придуриваться, ваше высокопревосходительство?
– Что вы, сударыня, предыдущего обращения «сударь» для меня вполне достаточно! Тем более из ваших уст, – чародей так пристально посмотрел на меня, что я опять густо покраснела. Вот зараза!
– Я о вашей ноге, сударь, – процедила сквозь зубы, – Готова поспорить, что она давно зажила.
– Так вы проверьте, сударыня, не буду вам мешать, – и голубоглазый чародей смежил веки.
– Сударь!
– Сударыня?
Нет, он еще и издевается! Не понимаю, почему не ухожу от него! Ведь понятно, что и с верлиокой он сам прекрасно справился бы, кстати, и справился, не смотря на мою «помощь», и исцелил бы себя сам. Судя по его ауре, крови оборотня в нем на три четверти, и ее хватит за глаза.
Но я отчего-то не ухожу и сижу рядом с ним, правда на некотором, безопасном, отдалении. Видимо, уйти не позволяет совесть – если правда то, о чем он говорил… Не все, конечно. Но вдруг он и вправду отписался в Стольград по поводу отсутствия магического дара у здешних юных ведуний?
Это подарило бы нам еще пару лет спокойной жизни. Хотя что-то мне подсказывает, что эта самая спокойная жизнь моя необъяснимым образом надломилась, и теперь… нет, не летит ко всем песиглавцам, конечно, но трансформируется, превращается в нечто новое, ведомое пока только светлым богам!
– А откуда кровь оборотня, сударь? – не смогло сдержать себя любопытство, – Значит, сам герцог Дарнийский вам батюшка?
– Вам не откажешь в наблюдательности, сударыня, – похоже, брюнетистому чародею очень комфортно, настолько вольготно он развалился на траве, – Хотя по большей части кровь оборотня у меня от матушки.
И таким тоном завершил начатое, что меня просто передернуло внутри, будто обдало волной жалости. Сразу ясно, что какая-то нехорошая совсем история, о которой я осведомляться не собиралась. Не люблю в душу лезть. Я бы никогда не спросила, но тут чародей продолжил – совсем другим уже тоном, как будто чеканя каждое слово, дающееся с трудом:
– Я за Межу ее провожал.
Какой ужас! Значит, герцогиня Дарнийская… Жалко-то как! И неужели ничего нельзя было сделать?
– Случай был безнадежный, – как будто услышав мои мысли, кивнул мне чародей, и даже в этом своем отчаянье на человека стал похож, – Ваша матушка собиралась сопровождать, они дружили. Собственно, с ее слов я и о вас узнал, сударыня Хессения. Карточки я тогда вашей еще не видел, но ваш образ… То, как ваша матушка рассказывала… Захотелось убедиться – такая ли вы на самом деле, как я вас представлял. И реальность превзошла все ожидания!
Я банально в замешательстве. Все эти его неприличные комплименты совершенно неуместны, но он, таким образом, отвлекся от чересчур грустной темы. Что же делать? Возвращать его к рассказу нетактично, слушать о себе такие слова – стыдно. Однако чародей и сам вернулся к начатому: